Не обещайте деве юной...

Ульрих Зайдль - один из главных "оборотней" европейского кино, который может быть одновременно нонкомформистом и скандалистом, после чего примерить на себя личину сатирика и гуманиста. Все эти бурные внутренние перемены достаточно легко прослеживаются на примере трилогии австрийца под названием "Рай". Все они, в общем-то, о поиске ответной любви трёх не идеальных европеек.

В первой картине - "Рай: Любовь" пятидесятилетняя главная героиня, отправив дочь Мелани в лагерь для подростков, страдающих от избыточного веса, отправляется в секс-тур в Кению. Скромные сбережения по африканским меркам оказываются чуть ли не сокровищем, которое, впрочем, не помогает обрести счастье. Во второй части - "Рай: Вера" - сестра главной героини впадает в религиозное исступление, в итоге символизм распятого на кресте мужчине мешает ей увидеть, насколько нуждается в заботе муж-инвалид; уж поди гораздо легче читать проповеди и агитировать за веру. Наконец, завершила трилогию картина "Рай: Надежда", описывающая злоключение в подростковом лагере той самой пухлой тринадцатилетней Мелани, дочери отправившейся в Кению авантюристки. Если после выхода первой картины Зайдля обвиняли в социальной нетерпимости, после премьеры второго фильма - в оскорблении чувств верующих, то после заключительной части трилогии приготовившиеся к атаке критики были слегка шокированы.

Австрийский режиссёр завершил свой проект неожиданно мягко, его сочувствие к героям своих картин, сколь ужасные поступки они бы не совершали (всё по сценарию, хотя Зайдль, любящий приглашать в проекты непрофессионалов, иногда заставляет их делать на плёнку такое, на что не каждый уважающий себя актёр согласится). Вместо обыгрывание педофилии и внутреннего разврата девочек пубертатного периода в фильме "Рай: Надежда" главная героиня - сама невинность, но со свойственными подросткам её возраста страстями. Желание посплетничать с более старшими подружками о технологии орального секса, попытка ограбить местную столовую, наивное влечение к пятидесятилетнему доктору, который сначала вроде как несмело отвечает взаимностью, но в итоге пугается девичьего напора и ограничивается малым - всё это преподносится достаточно деликатно для того, чтобы заподозрить Зайдля если не в сознательной попытки уйти от очередной порции критики, то хотя бы в желании оставить своей самой юной героине надежду на счастливую жизнь. Всё это в декорациях сурового лагеря, где тренеры изображают армейских сержантов, кормят здоровой, но отвратительной пищей и во многом предоставляют подростков самим себе.

История о трёх дамах из благополучной Европы, главной проблемой которых является, прежде всего, отсутствие мужика (мужа, возлюбленного, отца - ипостасей много), закольцевалась. Пожалуй, именно такое окончание трилогии делает её более органичной и менее жестокой к зрителю.