Секс, галлюциногены, Рок-н-Ролл

Кевин Смит, конечно, в кино уже всем всё давно доказал, и даже собирался вроде как идти "на пенсию". Но, видимо, чувство недосказанности не даёт спокойно жить молитвами родных фанатов, или же забавы ради, но примерно раз в три года Смит балует зрителей очередным жанровым экспериментом, славно приправленным псевдо-философскими диалогами на провокационные темы, фриками-персонажами, богохульством и гомофобией. За те двенадцать лет, что Кевин Смит снимает кино, изобретённая им модель развлекательного фильма успела эволюционировать, обрасти канонами и стать довольно прибыльным делом - вспомнить хотя бы "Мальчишник в Вегасе". При этом никто и близко не сумел подойти к делу так, как это в своих лучших образцах делал Смит; пожалуй, совместить эту степень трогательного идиотизма с удивительной назойливостью и тягой к разрушению (в том числе и саморазрушению) сумел лишь Зак Галифианакис, точнее, ряд созданных им персонажей. Кевин же - режиссёр "в себе", прообраз "Молчаливого Боба", если речь идёт о внутреннем мире режиссёра, его способе мыслить и говорить с окружающим миром. Он уже стал в ряд классиков предпоследней волны вроде Квентина Тарантино и Роберта Родригеса, который в немалой степени цитирует в своём новом фильме, "Красном штате".

Сюжет по-смитовски фантасмагоричен и ироничен: трое озабоченных подростков находят на просторах сети женщину средних лет, готовую заняться групповым сексом. Нимфа на поверку оказывается членом закрытой религиозной секты, проповедующей ненависть к заполонившим всё вокруг геям. Первая часть фильма, собственно, морально готовит зрителя к тому, что вот-вот разразится нечто вроде продолжения фильма ужасов "Хостел", при этом пастор секты самозабвенно "толкает" велиречивые, хамские и затянутые речи в стиле фильмов Смита. Во второй части начинается штурм убежища этого "белого братства", а закончиться всё привычно необычно, простите за каламбур. Кевин Смит повеселился в очередной раз, угостив фанов кусочком своего фирменного рагу. При этом было сложно отделаться от мысли, что это блюдо рано или поздно надоест, и даже самому преданному маэстро зрителю захочется не то, что разноообразия, но творческой эволюции Смита. А она всё ещё откладывается.