Детально о кинофильме ««Весёлые» каникулы»

О ПРОИЗВОДСТВЕ ФИЛЬМА

Ее называли самой ужасной тюрьмой в Мексике, “la universidad del crimen”, «криминальной вселенной». Этот кошмар стал символом насилия, коррупции и переполненности – болезней, которыми были заражены и другие мексиканские тюрьмы. Речь идет об «Эль Пуэблито» - сообществе за решеткой, где узники содержались под строгим контролем, но наркотики открыто продавались в магазинах, расположенных внутри тюрьмы, и к каждому в любой момент могли придти посетители – разумеется, до тех пор, пока могли заплатить охранникам.

Официально названный «Центром социальной реадаптации Мезы», «Эль Пуэблито» был построен в качестве эксперимента в 1956 году в Тихуане, чтобы дать пристанище двум тысячам заключенных. Этот эксперимент привел к самым печальным последствиям. Разрешение семьям заключенных присоединиться к своим родственникам в стенах тюрьмы, должно было облегчить узникам гипотетический путь к исправлению. Во всяком случае, так задумывалось. Жены, дети, подружки, целые семьи должны были жить внутри тюремных стен. Кто-то оставался там круглосуточно, кто-то лишь приходил и уходил, когда пожелает. Дети ежедневно уходили в школу утром и возвращались в «Эль Пуэблито» днем. В тюремных стенах заключались браки, рождались дети, умирали старики.

Алехандра Куэрво, член съемочной группы, была нанята продюсерами прежде всего для того, чтобы перед началом основного периода съемок провести обширное исследование «Эль Пуэблито», которое включало в себя также беседы с бывшими заключенными, которые могли поделиться опытом из первых рук.

«Эль Пуэблито», что в переводе значит «Небольшой город», был именно таким – густонаселенным поселком, в котором более 700 ветхих бараков и магазинов были выстроены вокруг главного внутреннего двора тюрьмы. Магазины продавали все, в чем могла возникнуть нужда, и всё и всех здесь можно было купить за деньги.

В «Эль Пуэблито» были рестораны и ларьки, продающие тако, пиццу, гамбургеры, соки и многое другое; магазины, выдающие напрокат видеокассеты и мобильные телефоны; парикмахерские; адвокаты и врачи, оказавшиеся здесь за совершенные преступления; обмены валюты с лучшим курсом во всей Тихуане и киоски, продающие краденное – настолько популярные, что привлекали целые очереди жителей, мечтающих заключить сделку. Спортивные команды из внешнего мира приезжали в «Эль Пуэблито», чтобы сыграть с командами зэков в футбол, баскетбол и волейбол.

Химические лаборатории производили кристаллический метамфетамин для продажи в стенах тюрьмы и во внешнем мире. Любые наркотики, которые только можно себе представить, открыто продавались – включая героин, кокаин и марихуану, находящихся под контролем небольших картелей, чьи лидеры жили в относительной роскоши внутри тюремных стен, и могли свободно управлять своим прибыльным бизнесом. Это был мир, в котором заключенные со связями и деньгами могли наслаждаться жизнью, в то время как остальные жили в страхе и нищете, спали в переполненных зонах под открытым воздухом, и страдали от голода и лишений.

Деньги были силой. На них можно было купить всех и все – в особенности, защиту от царящего здесь насилия и от тюремных властей. Богатую и властную криминальную элиту «Эль Пуэблито» называли «Maizerones», что означает «свиньи, пожирающие хлеб», и это название вполне ей подходило. У них была своя собственная личная охрана – вооруженные до зубов отряды, имеющие в своем распоряжении все, начиная от револьверов 38 калибра и заканчивая автоматами «Узи». «Maizerones» и их охрана управляли всем – в том числе, и 400 охранниками, превратившими взяточничество в особый вид искусства. Каждый был вынужден платить охранникам, чтобы позволить (или не позволить) чему-либо случиться, найти другой способ продажи оружия и наркотиков, или просто для того, чтобы «Maizerones» могли заполучить новый холодильник или «джакузи» для своих двухэтажных квартир.

Ранним утром 20 августа 2002 года 2 тысячи вооруженных отрядов мексиканской армии окружили «Эль Пуэблито», чтобы произвести обыски заключенных и переместить их в новую тюрьму «Эль Онго». Несколько бурных часов – и «Эль Пуэблито» навсегда прекратил свое существование. Ко времени осады, в стенах тюрьмы находилось 80 узников из США, и 600 женщин, детей и прочих родственников, живущих рядом с 6 тысячами заключенных, многие из которых были лидерами ОПГ и самыми опасными преступниками во всей тюремной системе Мексики.

“Веселые каникулы” снимались в течение двух месяцев в городе Веракрус, по большей части – в закрытой Тюрьме Игнасио Альенде, которая использовалась в качестве съемочной площадки для воссоздания «Эль Пуэблито». Мэл Гибсон и его компания Icon Productions уже во второй раз снимали в Веракрусе. В первый раз здесь проходили съемки в 2006 году, когда Гибсон снимал свой фильм «Апокалипсис».

Тюрьма Игнасио Альенде была построена 105 лет назад, чтобы заменить старую тюрьму, находившуюся в подвале здания Муниципального Дворца. Новая тюрьма послужила моделью для прочих исправительных учреждений такого типа в Мексике. В январе 2010 года последние 300 заключенных были вывезены отсюда в более современные тюрьмы.

Перед художником-постановщиком Бернардо Трухильо была поставлена задача воссоздать реалистичный мир Эль Пуэблито в стенах Тюрьмы Игнасио Альенде. Ему помогали своим творческим видением и неустанной работой арт-директор Джей Ароести и декоратор Джульетта Альварез. Вместе им удалось заново построить удивительно реалистичный мир «Эль Пуэблито».

««Эль Пуэблито», тюрьма в Тихуане, была очень хаотичным местом, построенным самими заключенными на их деньги безо всякого контроля со стороны администрации», -- говорит художник-постановщик Бернардо Трухильо. “Эти строения были частично разрушены, да и построены они были по большей части спонтанно».

Построить для фильма такую хаотическую смесь материалов, архитектуры и невероятных импровизаций, появившихся из фантазий заключенных реального «Эль Пуэблито», стало настоящим вызовом для художественного отдела производства.

«Все это создало очень специфическую эстетику, которая в принципе никак не была организована. Нам же предстояло переделать очень организованный мир тюрьмы Игнасио Альенде», -- продолжает Трухильо. «К счастью, у нас была возможность ломать стены, создавать пустые пространства и заполнять их. Поселок «Эль Пуэблито», который вы видите в нашем фильме, начинался с четырех голых стен. Мы снесли одну из них и начали строить с нуля».

Большая часть работы арт-директора Джея Ароести заключалась в координации действий плотников и художников, создающих декорации. Ароести работал рука об руку с художником-декоратором Джульеттой Алварез.

«В основном, мы использовали необычные методы», -- говорит Ароести. «Мы сконструировали уменьшенную модель Эль Пуэблито, а затем начали строить ее, использовав дерево, кирпичи и бетон – так же, как и всевозможные материалы, которые никогда раньше не применялись для производства декораций в кино».

Когда Тюрьму Альенде закрыли, власти решили сделать съемочной группе одолжение, выкрасив все внутренние стены в белый цвет. «В итоге, нам пришлось отскребать от стен белую краску и придавать им прежнюю фактуру, чтобы стены выглядели так, как будто когда-то очень давно их выкрасили в белый цвет», -- говорит Ароести. «Нам так же пришлось многое разрушить, потому что было очень мало места. У нас не было настоящей площади, поэтому нам пришлось снести одну из стен, чтобы объединить два внутренних двора вместе, и, вдобавок, разрушить пару зданий».

«Когда мы пришли в тюрьму через пару дней после того, как она опустела, она была не самым приятным местом», -- продолжает Ароести. «Нам пришлось проделать титаническую работу, чтобы выстроить здесь съемочную площадку».

Говорит Джей: «Деконструкцию тюрьмы начали 22 января – примерно через неделю после того, как тюрьма опустела. Художники-декораторы работали в течение пяти недель над деконструированием и постройкой, и их работа дала поразительные результаты. «Эль Пуэблито» воссоздан с такой степенью реалистичности, что вы готовы поклясться: люди жили в этих домах, прогуливались в этих дворах, ели в этих забегаловках всего лишь за несколько мгновений до того, как режиссер крикнул: «Мотор!»»

Джульетта Алварез вспоминает, как она в первый раз вошла в стены Тюрьмы Игнасио Альенде. «На самом деле, нам пришлось все делать самим. Нам пришлось все убрать отсюда, потому что здесь все было в очень, очень плохом состоянии. Стояла невыносимая вонь. Пришлось просто выбросить все, что мы здесь обнаружили», -- говорит она. «Когда моя команда здесь появилась, половина тюрьмы уже была очищена от вещей, которые здесь оставили зэки – вроде телевизоров и тому подобного. А другая половина была все в том же запущенном состоянии, и поэтому мы не могли пускать туда людей и вообще как-то ее использовать».

«Строители, художники и декораторы сделали каждую деталь, которую вы видите в фильме», -- говорит Трухильо. «Вы заходите в каждую камеру и видите вещи, которые выглядят и пахнут как реальные, потому что у них была привилегия первыми оказаться в стенах опустевшей тюрьмы, и на них лежит след той реальной жизни, которой жили здесь заключенные. Мы работали с большим вдохновением, но то, что вы видите – плод огромной работы большого количества людей. Спонтанное творчество, даже в самых невыносимых условиях, поразительная вещь. Заключенные сделали себе дом из самого депрессивного места, которое только можно себе представить, и для меня это удивительно даже в самом грустном месте в мире, которым, на мой взгляд, является тюрьма», -- признается он.

«Все рисунки на стенах сделаны нами. Пришлось сначала нарисовать их, а потом искусственно состарить, чтобы они выглядели ветхими», -- говорит Алварез.

«Здесь были кое-какие граффити, но их количество даже меньше пяти процентов из тех, что вы видите», -- говорит Трухильо. Создатели фильма наняли художников, которые занимаются росписью стен и граффити. «Все здесь сделано искусственно. Оригиналы здесь разыскать очень трудно. Все это – результат поразительной и титанической работы множества людей», -- заключает он.

Говорит Адриан: «Взгляните на реальный мир. Вот так мы и проводили свои исследования, просматривая разные видео, снятые в разных тюрьмах, похожих на эту, и разговаривая с людьми, которые были заключенными. Я не знал точно, что может попасть в камеру – поэтому пришлось создавать настолько обширное пространство, насколько было возможно. Это стало настоящим вызовом – ведь здесь так много места, и так много самых разнообразных деталей».

«Большая часть того, что мы делаем, делается для съемочной группы и для актеров массовки, чтобы они могли себя чувствовать так, как будто находятся в тюрьме или в другом реальном месте, но только не на съемочной площадке», -- говорит Ароети. «Большая часть декораций создана для съемочной группы, для Адриана – чтобы он мог почувствовать себя в реальном месте, и для актеров массовки – чтобы они не чувствовали себя актерами массовки, а чувствовали себя заключенными».

«По большей части, эстетика должна была быть аутенитичной, чтобы люди действительно могли поверить, что действие происходит в тюрьме, и в то же время более проработанной – но не настолько, чтобы хаос фактур и цветов отвлекал зрителей от происходящего», -- говорит Трухильо. «Пришлось сузить цветовую палитру, но все равно в основе наших решений лежала реальность. Немного усовершенствованная, но, все же, реальность”.

«Как люди и дизайн смогут достоверно сосуществовать в кадре, не создавая такого хаоса, чтобы аудитория слишком отвлекалась на него?» -- продолжает Трухильо. «Есть тонкая грань между чрезмерной стилизацией и чрезмерной реалистичностью. Вы должны найти нечто среднее. Мы представили себе очень суровый, бесцветный мир, даже тогда, когда в нем присутствовали цвета. Они должны быть в нем, но, скорее, как намеки, причем эти намеки на цвет должны быть только в мелких деталях, но не в общем виде стен и не в костюмах. В реальности все было немного иначе: ведь в реальности кто-то мог носить, например, флуоресцентную футболку, и все равно находиться в тюрьме. Но мы решили избегать таких ярких цветов – они бы слишком отвлекали зрителей. Мы сильно сузили цветовую палитру, и начали работать с ограниченным набором красок, создавая при их помощи хаос. На мой взгляд, от этого работа стала только интереснее».

«В тюрьмах всегда есть юмор», -- размышляет Трухильо. «Во время наших исследований, которые мы проводили в мексиканских, латиноамериканских и африканских тюрьмах, мы заметили одну вещь, которая повторялась все снова и снова -- то, как люди находят смешное в любой ситуации, находят красоту в самой жестокой реальности, которую только можно себе представить. В некотором смысле, все страны «третьего мира» похожи друг на друга, будь то Африка, Индонезия, Центральная Америка или Мексика. Сходств так много -- особенно в тюрьмах, где люди пытаются даже в самых невыносимых условиях вести нормальную жизнь. Они находят способы сделать их монотонное существование не таким монотонным, пытаются раскрасить свою жизнь, сделать ее интересной».

Закончив съемки в Веракрусе, съемочная группа переместилась в городок Пероте, в полутора часах езды от Пуэбла и на полпути между Веракрусом и Мехико. Пустырь Саладо на месте высохшего озера в муниципальном округе Тепеяхуалько на самой окраине Пероте, стал съемочной площадкой для сцены погони и напряженного момента, когда машина Водителя пробивает стену на американо-мексиканской границе. Соладо окружен горами, и лежит на высоте 2400 метров. Неподалеку от Пероте находится вулкан Кофре де Пероте или, по-ацтекски, Наукампатепетль, высотой 4282 метров. Калифорнийская автострада снималась вне Пуэбла меньше чем в часе езды от Мехико, недалеко от легендарных вулканов Попокатепетль (5426 метров в высоту, последнее извержение – в 2006 году), и Истаксиуатль (5286 метров в высоту).

Затем съемочная группа и актеры переехали в Мехико для съемок в городе и работы в павильонах студии «Churabusco Studios». Последние этапы съемок проходили в Браунсвилле, штат Техас, и в пограничной зоне между Сан-Диего и Тихуаной в Нижней Калифорнии.