Детально о кинофильме «Дом (2011)»

Режиссёр фильм Олег Погодин о том, как возник сценарий

Когда-то, еще в 1990-е, ко мне в гости зашел один мой приятель, кинооператор. Мы с ним разговорились о том, у кого что болит по творчеству. Время было трудное, о кино тогда всем нам пришлось забыть: мы снимали или рекламу или музыкальные клипы. Так что поболтать о замыслах – это все что нам тогда оставалось. И тут он мне говорит: «А мне, знаешь, видится такой кадр – дом в степи». Я говорю: «Какой дом?». Он: «Ну, такой беленый, мазанка». Я, без особого интереса: «А дальше?». Он: «Дальше не знаю. Просто хочется снять фильм с домом в степи». Ну, поговорили и разошлись. Но мне этот дом в степи, вероятно, в подсознание врезался. Я, кстати, вспомнил об этом нашем разговоре только полгода назад, когда сам для себя попытался вычислить генеалогию замысла. Был только образ, как первотолчок, - и никакой истории. Потом, году в 1998-м, я попытался сам для себя вкратце набросать некий контур сюжета. Я ходил и предлагал его разным продюсерам, но безуспешно. Ну, а дальше, как в романе, - шли годы. Кино снова стало поднимать голову.

Мне встретился продюсер Рубен Дишдишян. Он первый, кто в меня, как в режиссера поверил. Дал мне, можно сказать, входной билет в профессию: я выступил с мини-сериалом «Родина ждет», у которого не сказать, чтобы все по художественной части сложилось, но зато прошел он заметно и меня профессионально признали. После «Родины…» я предложил Рубену «Дом». Он загорелся идеей, понимая при этом, что на таком проекте можно только репутацию укрепить, а денег не заработать. И он меня подцепил на такой крючок – давай, говорит, сначала «Родина ждет-2» сделаем, коммерцию, а потом уже «Дом». «Родина ждет-2» со временем превратилась в «Непобедимого», процесс работы над которым очень сильно затянулся. Было много пауз, иногда очень длинных, и вот в одну из таких длительных пауз я и написал «Дом». Это был 2006 год.

О том, что вдохновляло при создании картины

Меня вообще-то всегда вдохновляли вестерны. Я сам – человек степной, донской, родился и рос в степном городе. Мне это чувство открытых пространств, считайте, родное. «Дом», кстати, легко представить, как историю, которая разворачивается где-нибудь в Техасе или в Вирджинии. На эстетику фильма, думаю, сильно повлияли три фактора. И все три – американоцентристские. Литературный след – это Уильям Фолкнер. Живописный – Эндрю Уайет. Кинематографический – Сэм Пекинпа. Это мое скрытое признание в любви американской культуре. С одной стороны. А с другой – я хотел сделать фильм о том, что знаю и чувствую лучше всего. О своих родных местах. О людях, чьи голоса я слышу в своей памяти до сих пор. Их реплики, поведение, отношение друг к другу… Меня долгие годы доставала одна мысль: о разобщенности русских, о том, что среди русских слабеют семейные, родственные связи… Я думал о том, что жестокость и насилие в наших семьях, как средство воздействия друг на друга, почитаются больше всего. А любовь – она закопана где-то глубоко под всем этим. Под окриками, оплеухами, гнетом. Иной раз ее и раскопать-то не удается. Нужен такой специальный, очень сильный микроскоп, в который эту любовь можно рассмотреть. Или смерть, которая мгновенно обнажает истинность чувств людей. Эта мысль предопределила трагический финал картины. Смерть и беда – вот два колокола, способные разбудить в наших людях чувство родства. Почему так, - это отдельный разговор.

Об образах главных героев и о кастинге

Все образы в «Доме» собирательные. Все сотканы из характеров многих людей, с которыми я знаком. Я, думаю, что определять сейчас не имеет смысла: эту реплику я взял у своей мамы, а ту – у дальнего родственника… За кастинг я должен благодарить Господа Бога. Ну и еще моих ассистентов Ольгу Литвинову и Елену Корнееву. Сергей Гармаш, как кандидат на главную роль, фигурировал сразу, но не сразу был одобрен продюсером. Он видел кого-то помоложе. И это были достойные кандидатуры, классные артисты. Но затем в продюсерской группе появился Сергей Сельянов, который сказал свое веское слово, и решили – да, Гармаш. А он, спасибо ему, согласился. С Богданом Ступкой мы договорились еще в 2008 году, когда картина только выходила на первый запуск. Екатерина Редникова, Владимир Епифанцев, Иван Добронравов, Игорь Савочкин – все они были у меня в голове практически с первого дня работы над режиссерским сценарием. А с исполнительницей роли матери Ларисой Ивановной Малеванной нас свела судьба. Играть должна была другая актриса. Но я рад, что в результате роль ушла к Малеванной. Как и тому, что роль брата героя Ступки, перешла от другого актера к Петру Зайченко. Петр Петрович очень точно сыграл, прошел по грани фарса и драмы, хотя роль сама по себе невелика.

Я получал большое человеческое удовольствие от работы с актерами. Это видно в картине. А Сергей Гармаш как личность помог мне делать эту картину. Он мне очень многие уроки преподнес. Вообще, встреча с содержательным человеком – всегда урок.

О таланте Сергея я уж и не говорю: он – один из лучших сегодня. И дисциплинированный, порядочный. А порядочность среди «звезд» качество уже почти вымершее, реликтовое. Оно не из реестра звездных достоинств, а из реестра человечности. А Сергей человечный, очень человечный.

О том, как проходили съемки

Мы сняли огромный объем материала. В первой монтажной сборке фильм шел 3 часа 20 минут. И все это мы успели за 53 съемочных дня! Ужас! Как подумаешь… Работали радостно, но напряженно. В иной день норма выработки доходила до 10 минут. А в иной не было даже и двух – то погода мешала, то актерские графики так складывались... Запомнилась съемка сцены семейного ужина на веранде. Температура была – плюс один. Пронизывающий ледяной ветер. Актеры все в легоньких летних одеждах. Там еще дети должны были сниматься, но я их освободил от этой пытки. Сцена-то длинная. У всех зуб на зуб не попадал. Я полтора часа репетировал внутри декорации, а потом вывел артистов на холод, уточнил мизансцену – и понеслось. Управились за три с половиной часа. Холода в кадре не чувствуется. Но то напряжение, царящее в кадре среди героев, оно во многом из-за дубняка, а не из-за моего режиссерского мастерства.

Мы вообще по целому ряду причин поздно начали съемки, ушли в глубокую осень. И хоть это был Симферополь, море рядом, но октябрь выдался такой, что не всякий декабрь на юге ошарашит такой мерзкой погодой.

…А как снимали эротические сцены! Я хотел, чтобы встреча Натальи, героини Екатерины Редниковой, и ее любовника в балке, носила характер жадной голодной случки в утреннем тумане. И вдруг поднимается ветер – и меняет весь характер эпизода. Ветер играет волосами героини, рвет рубашку на герое, ветер обнимает артистов, превращая сцену из плотской в романтическую. Короче, режиссирует ветер, а не я. А сцена сложная, актерам тяжело, нужен определенный настрой, состояние, чтобы все получилось, как надо. В общем, сняли мы все это на ветру, а потом переснимали по моему настоянию. И вот тут уже все получилось почти так, как задумывалось. И туман был, его еще ветерком не успело разогнать.

О натуре и декорациях

Мы приложили максимум усилий, чтобы пейзаж и актеры срослись, гармонизировались. У нас не все получилось. Из-за сжатости съемочного процесса мы, например, не могли ждать нужного состоянии погоды и продолжали съемки, невзирая на то, что солнце зашло за тучку к концу сцены, а в начале сцены светило вовсю. Но там, где нам удавалось поймать состояние, получалось на все сто. В таких случаях готовность актера к работе в кадре, его техничность, точность выполнения задачи играют огромную роль. Одна ошибка в тексте, один неверный шаг, выпадение из резкости, а то и вообще из кадра, - и все, переснимай заново. А капризная погода к этому моменту может преподнести коварный сюрприз. Возьмет, например, и дождичком обольет. Поэтому я всем актерам сразу сказал: на пленере давайте стараться делать все с одного, максимум с двух дублей. Я делал, насколько опять же позволяли обстоятельства, довольно подробные репетиции, а потом как обещал – один, два, ну, максимум, три дубля.

…Сергей Агин – потрясающе талантливый и невероятно работоспособный художник. Первые эскизы, которые он нарисовал, были совершенно не похожи на то, что вы в итоге видите в кадре. На бумаге дом у Сергея был с одной стороны реалистичный, с другой стороны – барочный, многоуровневый. На первых эскизах – это три этажа, с многочисленными пристройками, выступами, балкончиками, мансардами и сложным переплетением лестниц, ведущих по фасаду вверх и вниз на деревянные галереи под шиферными навесами. Я попросил упростить это чудо, не потому что было плохо – было, как раз таки, здорово, - а потому, что в такой сложной, навороченной декорации было бы невозможно достоверно и легко мизансценировать. Чем сложнее декорация, тем вычурней и натужней мизансцена. Персонажам для того, чтобы просто пожать друг другу руки, нужно свешиваться через перила и ужами скользить друг к другу, вместо того, чтобы просто сделать пару шагов.

Сергей с моими соображениями согласился и переделал эскизы из гениальных в просто талантливые. Ну, и я успокоился. А потом – что он творил в степи! Он свозил из ближайших деревень части старых домов – оконные рамы, двери, наличники, половицы, старый кирпич, сарайные доски – обветренные, потемневшие от возраста, источенные древесным жуком. Он лепил биографию дома и места из всех этих мелочей. Он – потрясающий. Но мне и с оператором сильно повезло - Антуан Вивас-Денисов. Запомните это имя!

О главной идее фильма