Осенью этого года в прокат выйдут фильмы, в которых выдающийся актер современности, оскаровский лауреат Филип Сеймур Хоффман исполнил свои последние роли.
Режиссер фильма «Самый опасный человек» Антон Корбайн вспоминает, как ему работалось с этим выдающимся актером, который без остатка перевоплощался в своего героя:
«Я не знаю, с чего начинать, говоря о Филипе, – он оставил такое глубокое и масштабное наследие. И вместе с тем очень своеобразное. Он был лучшим характерным актером из всех, кого я знаю. Если взглянуть даже на самые небольшие роли, его игра выделяется среди всех современников. Его сильная черта была в том, что он целиком погружался в роли, в нем не было ни малейшего тщеславия. В то же время, он ненавидел то, что любил – это было его проклятие. Он рвал себя на куски в каждой роли.
Идея пригласить Филипа Сеймура Хоффмана на роль в фильме «Самый опасный человек» принадлежит моей подружке Ними, которая читала сценарий. Оглядываясь, можно сказать, что это был единственно возможный выбор. Именно он смог оживить героя Джона ле Карре. Мне всегда казалось, что этого героя должны отличать физическая мощь, ум и лидерские качества. Когда мы с Филом начали просматривать отснятый материал, я не мог поверить, что на экране и в кресле рядом со мной один и тот же человек. Его герой получился абсолютно достоверным. Какие бы проблемы ни беспокоили его помимо работы над фильмом, на его игре они никак не отражались.
Мы впервые встретились с ним в фотостудии – мы позировали для журнала «Vogue» в Нью-Йорке в 2011 году. Пока ему подшивали брюки в соседнем номере отеля, он заговорил со мной о фильме и своей роли. Он сидел в трусах, разумеется, но абсурдность этой ситуации нисколько его смущала. Он очень серьезно относился к работе.
Изначально на съемочной площадке картины присутствовала некая неловкость, которую я объясняю своим скромным режиссерским опытом – я недостаточно четко объяснял актерам, что я от них хочу. Однако постепенно мы с Филом сработались, фильм стал получаться, и дальше вмешательства режиссера почти не требовалось – он полностью перевоплотился в Гюнтера Бакмана. Он даже послал мне е-мейл с подписью «Гюнтер», когда вернулся домой по окончании съемок.
У его героя есть команда молодых следователей – Нина Хосс и Даниэль Брюль, – и он был их учителем, как в кадре, так и за кадром. Он защищал их, помогал советом, подбодрял. При этом он мало общался с актерами, с которыми его герой в фильме не пересекается. По ночам мы переписывались по е-мейлу, обсуждали сцены и фильм в целом. У него была необычная точка зрения на своего героя и на фильм, и обсуждать их было фантастически интересно. Нас много связывало, в том числе музыка. Я записал ему песни, которые хотел использовать в фильме, и ему они очень понравились – особенно песня Тома Уэйтса «Hoist That Rag», которую он и раньше регулярно слушал.
В конце лета мы с Филом и нашими подружками Мими и Ними вместе отобедали, он был в хорошем настроении и много общался. Он был титан во всем, что он делал, и его уход – это огромная потеря не только для ценителей искусства, но и просто по-человечески. Он был человек на 200%, со всеми трудностями и недостатками – именно на этой почве вырастает настоящее искусство, как мне кажется.
Едва ли я могу воздать ему должное в этом тексте, но мне хочется думать, что у меня лучше получилось это в картине, где он сыграл выдающуюся роль и заслуженно приковал к себе внимание. Я знаю, что он очень гордился этой работой, и когда мы виделись в последний раз две недели назад, мы снова говорили о кино. Он сказал: «Надеюсь, у нас получится сделать еще один фильм. Теперь мы знаем больше; я чувствую, что мы сделаем хорошее кино, и это прекрасно».
Увы, больше фильмов не будет, и оттого так трудно смотреть концовку этой картины».
