Пена дней

«Колен заканчивал свой туалет», - этими словами безо всяких промедлений и вступлений нас вводят в мир колбасусей, живых ботинок и дверных звонков, цветов, растущих в лёгких, и галстуков, которые нужно приколачивать к шее. Экранизировать произведение Бориса Виана «Пена дней» - задача не из лёгких, оно невесомо, полно удивительной атмосферы «праздника, который всегда с тобой» и поразительного лингвистического волшебства, которое творит автор на страницах романа. Есть образы, которые невозможно передать, сколько ни вкладывай денег, для этого нужна фантазия, для этого нужны чувства. Возможно, от осознания этого Мишель Гондри не стремился создать естественную картинку, прибегая к натурально воспроизводящим любую реальность спецэффектам или используя дрессированных мышей. Обстановка, привычная героям, поражает своей органичной неестественностью, будь то само собой движущееся по тарелке блюдо или облако, похожее на часть детского аттракциона. Его спецэффекты выглядят рукодельными; его вязаные фрукты, торт из выкрашенный в розовый ваты, игрушечная собачка из кожаных перчаток умиляют своей почти детской наивностью и яркостью. Жаль, не слишком подробно описан принцип действия пианоктейля, жаль, мышь ассоциируется с подвыпившими актерами на детских новогодних утренниках. Жаль, остались без внимания несколько важных сцен, впрочем, без этого не обходится ни одна уважаемая экранизация. «…На свете есть только две вещи, ради которых стоит жить: любовь к красивым девушкам, какова бы она ни была, да новоорлеанский джаз или Дюк Эллингтон. Всему остальному лучше было бы исчезнуть с лица земли, потому что все остальное — одно уродство», - пишет Борис Виан, и подтверждение этому мы видим на экране, таков мир главных героев. В нём у кумира поколения, философа Жан-Соля Партра, один глаз, он прячет этот изъян под жуткого вида очками, но это не мешает ему писать десятки статей еженедельно. В нём женится тот, кто быстрее попадёт в церковь. В нём цветы и лечат, и убивают. В эту атмосферу легко вливаются актёры, все до единого, даже сам чудаковатый и растрепанный Мишель Гондри в роли доктора выглядит уместно.

Чем красочнее и беззаботнее этот мир, тем больнее с ним расставаться. Главная трагедия и у Виана, и у Гондри гораздо тоньше, её пласт незаметнее, его не так легко рассмотреть через покрывающиеся мхом и паутиной окна, через события, происходящие с главными героями. Приближается война, она дышит из-за каждого угла, сдвигает стены, гасит цвета. Человеческая жизнь не ценится: гору трупов увозят с катка, реки крови текут из водосточных желобов, внезапно, как от удара сердцедером, герои лишаются надежд и воздуха. Люди торопятся жить, слушают джаз, танцуют скосиглаз на дне рождения собаки, женятся, покупают солнечные блики, пока не умерло всё, что они любят. История становится трагичной, но не теряет от этого привкуса фантастики. По-прежнему вокруг героев творится обыденное волшебство, но никакая магия не способна спасти их. Солнечные блики путаются в волосах героини, это блики отчаяния, и как же не похожи они на солнце, переливающееся на платьях невесты и её подруг. Тогда-то, в минуту отчаяния герои узнают, что тепло человеческого тела способно не только вырастить самое опасное оружие, но и погубить его.